Стальная крыса отправляется в ад - Страница 9

Рыча в унисон, мы подъехали к космопорту. Боливар, загоревший под лучами кварцевой лампы, помахал нам и отворил дверцу машины. Он еще не успел снять скафандр. По пути к дому мы ему обо всем рассказали.

Едва переступив порог, я почувствовал легкий голод. Без особой надежды заглянул в меню автоповара, решил не рисковать и набрал три бифштекса из ардварка с гарниром из жареных овощей. А в душе пожалел, что не могу заказать экзотический обед на четверых, он бы сейчас был очень кстати.

— Спасибо, папа, ты отличный кулинар. — Боливар отодвинул тарелку и бокал с вином, которое даже не пригубил. — А то эти сухие пайки уже вот где сидят. Ты не поверишь, я даже хотел попробовать их упаковку — вдруг она повкуснее, чем содержимое. Впрочем, это к делу не относится. По-моему, нам пора браться за работу.

Как раз в этот момент просигналил центральный терминал, и на экране появилось лицо Анжелины.

— Джим, я хочу тебя предупредить, — сказала она, и мое сердце, подскочившее к горлу, медленно сползло на свое привычное место. — Я еду в Храм. Мне обещали показать кое-что интересное. Конечно, я не верю в ахинею, которой нас пичкает краснобай и пройдоха Фэньюимаду, но точно знаю, что скучать не придется. Предстоит путешествие в физическом теле, — вероятно, даже за пределы планеты. Подробнее пока рассказать не могу, у меня в основном догадки и интуитивные предположения. Только не смейся, ладно? Будет опасно, но я хорошо подготовилась. Так что, если вдруг потеряешь меня из виду, не теряй надежды. Счастливо.

Анжелина послала мне воздушный поцелуй и исчезла.

— Она сказала «за пределы планеты»? — спросил Боливар. Я кивнул.

— Папа, воспроизведи-ка еще раз. Мы снова прослушали запись. И когда Анжелина снова умолкла, я кое-что понял.

— Она сказала «за пределы планеты» и ничего другого не имела в виду. Предположения?

— Уйма, — сказал Боливар. — Папа, давай на время забудем про Слэйки, как ты и предлагал. Полиция и без нашей помощи сумеет просмотреть свои банки информации. Из этой записи мы узнали то, о чем полиция не подозревает. Если мама за пределами планеты, значит, она в космосе, а космос — понятие очень емкое. Но я думаю, это нас не остановит. Надо искать в галактических информаториях. Мы должны найти Храм Вечной Истины, как только он снова вынырнет на поверхность, — скорее всего под другим именем или личиной. Надо составить его «словесный портрет», и пусть наши агенты перевернут галактику вверх дном.

— Вот именно, — согласился я. — Необходимо определить его модус операнди.

— Папа, я не так хорошо знаю мертвые языки, — сказал Боливар, — но если ты имеешь в виду, что мы должны разыскать этого шутника и его чокнутую секту, то я — за.

— А что, это мысль. Пусть он даже изменит фамилию и способы заманивания легковерных, почерк у него останется прежним.

— Каким?

— Пока — ни малейшего представления. Поручаю это выяснить вам с Джеймсом.

— Мы будем искать не только в прошлом, но и в будущем, — сказал Джеймс. — Нет никаких оснований считать, что эта секта привязана к одной-единственной планете. Зато есть все основания предполагать обратное.

— В точку, — кивнул Боливар. — Исходя из этого, разработаем план поисков.

Я с гордостью посмотрел на своих мальчиков. На лету схватывают, ни секунды не теряют. Да и сам я — хоть и старая крыса, только еще не заржавел. Но смотреть, как молодые, блестящие оттачивают зубы, — одно удовольствие.

Они разделили космос на двоих и принялись его обзванивать и опрашивать. Секторы поисков стремительно расширялись. Я решил не мешать сыновьям. Нашел холодное пиво, перенес к себе в кабинет и свистнул терминалу компьютера, чтобы включился. Потягивая пивко, я скользил по всевозможным базам данных и застревал на религиях. Надо было побольше разузнать насчет рая и ада. Все необходимое я нашел в разделе «Эсхатология». Там очень подробно и столь же сумбурно рассказывалось о жизни после смерти. За долгие века накопилось несметное множество различных религий, которых придерживалось такое же несметное множество различных социальных групп. В большинстве случаев загробная жизнь рассматривалась как новая стадия человеческого бытия, но в более или менее предпочтительных условиях. Другие религии рисовали потусторонний мир в черных красках. Умершему, считали они, неизбежно придется расплачиваться за грехи.

Я вызубрил статьи о рае и аде, затем о гадесе, парадизе и шеоле. В любой религии хватало путаницы и зауми, а то и откровенной белиберды. Впрочем, попадались и исключения, в основном компилятивные религии, составленные из клочков и осколков других. У меня заболела голова. Из всей этой теософской неразберихи несложно было вылущить один простой и ясный факт: религия — дело серьезное. Она затрагивает тему жизни и смерти. Очевидно, ранние религии были ненаучны, да и как иначе, если они не стремились понять действительность, а только воздействовали на эмоции? Они появлялись благодаря естественному желанию людей разгадать тайну своего существования. Но затем на сцену вышла наука, и религии должны были исчезнуть под натиском логики и эмпирики. Но не исчезли, и это наглядно доказывает способность человечества верить во взаимоисключающие явления.

День выдался утомительный, и я вдруг обнаружил, что красочные иллюстрации загробной жизни уже не скользят перед моим взором. Я вздрогнул и открыл глаза. Все, хватит на сегодня. Зевнем разок — и в постель. От выспавшейся крысы проку гораздо больше, чем от усталой, с обвислыми усами.